Ульяна Соболева - Любовь - яд [СИ]

— Ой что-то ты и на себя не похожа. Для меня такая красивая?

Я улыбнулась и с ужасом подумала о том, что забыла очки. В попыхах накрасилась как Инга — дело привычки притом восьмилетней давности между прочим, да еще и костюм дорогой одела. На кой черт? Не понятно. Видно вчера сумку перебирала, да так и оставила висеть на стуле, а сегодня торопясь одела именно его. Это ошибка. Это прокол. У Анечки не может быть таких дорогих вещей. Черт.

— Эх наши девушки, всегда удивляюсь как при таком безденидье умудряются выглядеть не хуже Голливудских звезд.

Он снова посмотрел на меня и его глаза блеснули:

— Черт, даже лучше. Иы мне кого-то напоминаешь, Анечка. Никак не вспомню кого, но кого-то очень красивого.

Наверное это комплимент, но мне он не понравился. Я не должна никому и никого напоминать, а точнее я знала кого именно напоминаю Фомину и начала нервничать. Нужно немедленно, в ресторане или куда он там меня везет смыть макияж. Иначе напоминать начну не только ему. На улицах наверняка все еще есть плакаты с моей физиономией. Вот дура. Только бы он не вспомнил.

Я невпопад отвечала на его вопросы, улыбалась его остроумным шуткам и посматривала в зеркало стараясь хотя бы вырожения лица изменить. Но зеркало упорно показывало мне гламурную красотку блондинку с миндалевидными зелеными глазами и чувственными алыми губами. Где только подевались круглые невинные глазки Анечки Свиридовой? Вот так люди и прокалываются. На мелочах. Остается только надеятся, что никто другой меня не узнает ипо дороге не попадется ни одного плаката с Ингой Орловой в рекламе духов.

— Анечка, ты меня не слушаешь, о чем замечталась?

Я снова улыбнулась, но улыбка получилась фальшивой.

— Слышал ты уже столкнулась с первой смертью в нашем санатории? Семеныч говорил тяжело восприняла.

Я кивнула и облегченно вздохнула. Да, пустиь думает, что я до сих пор в шоке.

— Такое происшествие конечно не норма, но случается всякое. Больше конечно драки, выбитые зуьы и сломанные конечности, но иногда и суициды тоже.

Зачем он мне лжет? Это не суицид — деда прирезали. Хладнокровно, жестоко. Может я и не врач, но психолог из меня бы неплохой получился — дед так на меня смотрел, что сомнений в том что это не самоубийство у меня не осталось еще тогда. Вот только и Фомин и Семеныч скрывают это. Не знаю зачем.

Мы приехали в некую забегаловку, которую и кафе трудно назвать, больше наверное столовкой, но раз фомин считает это рестораном, то пусть считает. Может он ресторанов настоящих не видел. К моей дикой радости в забегаловке кроме нас сидело еще две парочки и они явно на нас не обращали внимания.

Весь вечер я мило улыбалась Фомину, ковыряла вилкой довольно неплохой бивштекс и закусила мороженым. Подполковник был сама любезность и довольно интересным собеседником. Очень начитанным, умным и прозорливым человеком оказался Фомин. Этому факту я радоваться не могла. Он рассказывал мне о себе, о том как всю жизнь служил на благо Родины. О том как жена ушла от него прихвыатив с собой все движимое и недвижимое имущество, а так же малолетнего сына и что теперь он вообще не видит ребенка. Пожалела его. Искренне. Хотя была уверенна, что жена ушла не просто так, а причины точно были и одна из них его кобелиная натура. Он волочился за каждой юбкой. Даже на офицмантку смотрел сальными глазками и это когда рядом с ним девушка. Вечер наконец-то подошел к концу и Фомин отвез меня домой. Слава богу не приставал и руки не распускал. На прощанье поцеловал мое запястье и сказал, что завтра мы вместе пойдем в кино, если я не против. Я была против, но Фомину сказала, что скорей всего составлю ему компанию. Ничего. Завтра я придумаю как от него избавиться. Фомин меня пугал. Мне было слишком неуютно в его компании, он словно пороховая бочка. Мне казалось, что он несомненно вспомнит кого я напоминаю рано или поздно. И я должна меньше попадаться ему на глаза, чтобы это было позже.

Утром я приехала на работу. Как всегда прошла досмотр на проходной, как всегда Рыжов подбросил меня к административному корпусу. Я забежала в кабинет Семеныча на ходу сбрасывая пальто и думая о горячем кофе и о том, что через час увижу Артура как вдруг услышала, что Семеныч говорит сейчас именно о Чернышеве. Поставила сумочку на стол и прислушалась:

— Что значит не приходил? Андрей, у меня черным по бенлому написано, что у парня острый пиелонефрит. Анализы прескверные. Сегодня новые должен получить, будем тянуть у него почки откажут. Что? Когда? Сегодня? Хорошо до завтра он протянет. Ты должен это увидеть своими глазами. Если завтра не приедешь я отправлю его в стационар в областную.

Медленно я поставила чайник и посмотрела на Семеныча. Тот положил трубку на телефон и посмотрел на меня:

— Доброе утро, Аня. Только что говорил с Андреем ивановичем — он совершенно уверен, что Чернышев к нему с болями не обращался и анализы он у него не брал.

Я почувмтвовала как по коже поползли мурашки, а сердце гулко забилось. Становилось нечем дышать.

— А что пришли новые результаты?

— Да. Я еще не успел посмотреть Андрей с утра позвонил больничный продлить. Говорит не помнит чтобы чернышева осматривал. Странно все это. А ну-ка Анечка приниси подготовленный дома, а потом нашла тот, который пришел из лаборатории и сунула его за пазуху. Снова взгляд на Семеныча — читает.

— Вот все анализы.

— Найди Чернышева, — бросил главврач и отпил кофе. Поморщился. Видно очень горячий.

Я протянула ему бланк и через секунду Семеныч отставил чашку в сторону, поправил очки и впился взглядом в бумажку:

— Ээээ плохи дела. Антибиотик тут не поможет. Его в областную срочно надо. На ультразвук и другие анализы. Почки с такими результатами анализов долго не протянут. Я конечно и без Андрея могу. Мне б у Фомина подписать да и все, но тот настаивает, что должен посмотреть сам. Дело серьезное. Если он упустил — то по шее от начальства получит. Вот и трясется. В карточку ведь не записал. Ладно, Анечка, вы больного уколите все равно и будем готовить. Если что завтра отправим в стационар. Говорит, что сам в лабораторию съездит сегодня, он живет недалеко — проверит анализы.

По моей спине градом стиекали капли холодного пота. Вот и все. Мы пропали. Как только проверят в лаборатории мой обман откроется тут же. Там ведь только один результат будет и тот отличный. Мне стало нечем дышать, я схватила чашку Семеныча и отпила большим глотком горький кофе, поперхнулась еще больше — в чашке коньяк.

— Аня!

Я поставила чашку на стол и мы оба посмотрели друг на друга.

— Аня, я болею, вот вирус видно подхватил, мне подлечится надо и…, - Семеныч оправдывался. Он тут же забыл про Чернышева, а я чувствовала, как алкоголь разливается по телу и сердце бьется в висках. Как же верно говорят: "Хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах"